- Список фантастический, но я знаю, что Лаврентий не врёт даже в мелочах, так что мне остаётся только порадоваться, что вы, товарищ Мечников за нас, а не за них. – Говорившая, невысокого роста, хрупкая и изящная словно балерина, одетая в белоснежное шёлковое платье с ручной вышивкой серебром, женщина со смутно узнаваемым лицом легко встала и шагнув к Александру протянула руку.

Память Мечникова наконец выдала имя говорившей, и с чуть заметной паузой, он, осторожно взяв за кончики пальцев узкую ладонь, и поднеся к губам чуть коснулся прохладной кожи, почему-то пахнущей порохом.

- Инесса Фёдоровна[3]. – Александр опустил руку и взглянул в глаза той, которую втихаря называли любовницей самого Ленина. – Я тоже рад, что я на вашей стороне.

- Ого! – Мужчина, сидевший рядом, громко, раскатисто расхохотался, увидев как быстро и глубоко покраснела женщина. – Неужели нашёлся тот, кто смог смутить нашу несгибаемую француженку?

Теперь память, словно желая реабилитироваться мгновенно выдала имя человека.

- Салам алейкум[4] Мир Джафар Аббас оглы[5]. – Александр поклонился.

- Уа алейкум ассалам, Александр джан. – Багиров широко улыбнулся, и перешёл на русский которым владел совершенно без малейшего акцента. – Проходи, садись.

- Благодарю. – Александр снова поклонился и шагнув к Надежде Константиновне, поклонился уже ей персонально, как своей близкой знакомой.

- Надежда Константиновна, сердечно рад видеть вас вновь.

- Сашенька. – Крупская сидевшая бок о бок с Арманд, ласково улыбнулась. – А ты опять геройствуешь?

- Я? – Александр удивлённо поднял брови. – Когда?

- Боже, какая игра! – Сидевший напротив мужчина жизнерадостно рассмеялся, чуть не пролив чай, который держал в руках на свой белоснежный костюм.

- Михаил Александрович. – Мечников мгновенно узнавший известнейшего писателя Шолохова, поклонился, и крепко пожал протянутую руку, помня о железной хватке великого писателя.

- У меня в отряде снайпер был. Молодой совсем парень. Пропадал временами, а потом некров мёртвых находили в округе. Тоже вот с такими честными глазами говорил, что в первый раз слышит. – Шолохов усмехнулся указательным пальцем левой руки разгладил кончики усов, и кивнул на самовар. – Подсаживайся давай да расскажи нам как ты этого шкуру живодёрскую прибил. Тридцать лет ведь от нас бегал, чортов сын.

- Да как-то само собой получилось. – Александр занял место у балюстрады, окружавшей площадку беседки, и с поклоном приняв у Крупской блюдце со стоящим на нём чаем в серебряном подстаканнике, чуть отхлебнул крепкого и чёрного словно дёготь напитка. – Ну, я по разговору понял, что он энергетик, и поэтому сразу воткнул в него пару гвоздей из коммуния. Их мне товарищ Говорова у себя в мастерских отлила. Против высокоранговых энергетов – лучший способ. Ну и конечно бронебойные пули. Чем точнее выстрел, тем меньше проблема, как говорил мой папа.

- По вашим словам, получается, что вы вот так запросто вошли, и прислонили к стенке чёрного архимагистра с которым не могло справиться всё КГБ? – Инесса Арманд негромко рассмеялась. – Не пора ли нам менять Шелепина на кого-то другого? – Она с вызовом посмотрела на Берию.

- Ну если опустить годы тренировок, и целую кучу совсем непростых наук, а после неплохую оперативную и энергетическую подготовку, и гору совсем нестандартного оборудования, то – да. Вошёл и прислонил. Но это же рассказ не о таком красивом и неотразимом мне, а о неразумном и глупом… как там кстати его звали?

- А звали его Израиль Лазаревич Гельфанд, известный больше под псевдонимом Александр Парвус. – Незнакомый Александру коротко стриженый мужчина с короткими усиками на широком круглом лице, одетый в светло-серый костюм-тройку, усмехнулся. – После попытки контрреволюционного мятежа в двадцать первом, бежал убив караульных, и исчез где-то в Европе. Вполне успешно скрывался от наших людей все годы, и вот лет пять назад появилась информация что вроде опять здесь в Союзе. Но опять-таки поймать его никак не могли. Уж сколько крови он нам перепортил. Даже специальную команду под него собрали из трёх командоров и двух архимагистров[6]. Кстати, что это я. – Он встал и коротко поклонился. - Позвольте представиться. Вавилов, Николай Иванович. Академик, профессор, и прочая, прочая.

- А ещё один из создателей вакцины против магической чумы. – Александр встал, и поклонился. – Кстати, хочу поздравить вас, с заслуженным награждением орденом Ломоносова первой степени.

- Ну, куда уж нам старикам за вами, голубчик. - Вавилов, выглядевший едва ли на сорок, тепло улыбнулся. – Ведь даже последователи у вас появились. Зачем говорят учиться и заниматься исследованиями? Вот ведь Мечников раз, и прокол пространственный. Два и антигравитация, три и архимагистр которого готовились завалить три высокоранговых энергетика лежит мороженой тушей, и кстати, насколько я знаю, оттаивать будет дня три.

- Сколько посчитали? – Спросил Багиров, и несмотря на то, что среди присутствующих энергетиками были всего трое, сам Мечников, Вавилов, имевший ранг архимагистра, и Багиров который был мастером, все поняли о чём речь.

- Кто говорит о ста пятидесяти тысячах, кто о двух сотнях, а одна слабо уравновешенная дама, рвёт на себе лабораторный халат, тычет пальчиком в энергометр, и утверждает, что там все три сотни. - Вавилов лаборатория которого получила то, что осталось от Парвуса уже провела первоначальное исследование, и его результаты были оглашены академику по телефону.

- А это вообще имеет какое-то значение? – Удивился Александр, глядя на Вавилова поверх стакана. – И вот, товарищ Гурджиев тоже всё о эрговаттах переживал. Как будто в них смысл жизни.

- А в чём для вас смысл жизни? – Вавилов который вообще был человеком увлекающимся и мыслящим масштабно, как-то вдруг успокоился, словно ему предложили решение сложной теоремы.

- Да в самой жизни и есть смысл. – Александр пожал плечами и улыбнулся. – Чтобы страна жила, да не было голодных и больных, и у всех была интересная работа, а денег хватало на достойную жизнь, и чтобы каждый малыш вне зависимости от происхождения имел практическую возможность стать кем захочет. Хоть генералом, хоть авиаконструктором. А то снова потянулись дети генералов и академиков в престижные вузы, чтобы осесть со временем в тёплые кресла. Это – начало конца. Любая элитарность, не подкреплённая знаниями и результатами работы – это медленное крушение системы. Элитарность это по сути отрицательный искусственный отбор. Особи достойные выбраковки, взбираются на вершину пирамиды, и двигают своих отпрысков с ещё более худшими данными, пока верхушку не заселяют полные ничтожества. Это то, что разъедает страну быстрее коррупции, и воровства. А если человек совсем никчёмный, мы придумаем институты Марксизма – Ленинизма, и в каждой школе и трудовом коллективе заведём человека ответственного за идеологию, который и будет отделать чистых от нечистых, на основании собственного мироощущения. И уж они-то нарешают. Или вот совершенно раздутые штаты МинТорга и МинВнешТорга. Торговли-то фактически нет. Зато в каждом городе склады, районные и городские управления, не говоря об областных и прочих. И всякие снабженческие организации, которым несть числа в каждой конторе, и сотни тысяч снабженцев каждый день в дороге, чтобы предприятие работало ритмично и выполняло план. А там, куда снабженцы приезжают, уже ставка. Что и сколько стоит. Что-то можно решить за коньячок, который после расходится среди директората, а что-то уже подороже и так вплоть до пачки наличных. Откуда же берётся товар, если всё учтено могучим Госпланом? Что-то произведено сверхплана и втихаря, что-то забраковано являясь вполне ликвидной продукцией, а что-то просто украдено. И кто-же работает в этой благодатной сфере, спросите вы? Да те же детки торговых работников. Работают по связям мамы или папы, естественно не забывая себя[7]. И всё это крысиное племя, тихо жрёт свой хлебушек, не производя ни капли продукта. И, вы, товарищи старые большевики, озабочены не этими ужасающими фактами, а как пристегнуть к своим делам одного советского управленца не самого высокого ранга. А ещё вот всякие заповедники глупости. ВНИИ консервной промышленности. Чем они там занимаются я понятия не имею, но знаю, что четверть урожая просто сгнивает, не дойдя до перерабатывающих предприятий, которых явная нехватка. Сейчас эту дыру закрывают энергетики, которые в страду мечутся по хозяйствам пытаясь успеть везде, и всюду, но по моей информации не слишком успешно. А НИИ консервной промышленности что-то там исследует, защищает кандидатские и докторские и расширяет научную и производственную базу. И всех всё устраивает. А вы, товарищи старые большевики знаете, что государственные хозяйства фактически провалили план по заготовкам зерна, молока и мяса? А кто его вытащил? Подсобные хозяйства и частники – единоличники[8]. А как они это сделали? Да потому что вдруг, как из ниоткуда появились трактора лёгкого и среднего класса, которые до этого почему-то никому не были нужны и не выпускались. И кстати, первые трактора, уходили только со взяткой в двадцать процентов от цены. И только когда заводы сами стали продавать их на своих площадках, наша родная советская торговля решила, что можно и без наценки. А вот вам ещё ситуация. Институт Марксизма – Ленинизма потребовал, чтобы на Луну отправился медальон с профилями отцов марксизма. Маркса стало быть, Энгельса и Ленина. Ну, нет вопросов. У меня на четвёртом заводе мастера изготовили из лёгкого титанового сплава такой медальон, и покрыли его нитридом титана. Это если кто не в курсе, особо прочное покрытие, красивого золотого цвета. Всё сверкает, блестит, радует глаз. Директор института – Пётр Николаевич Поспелов берёт медальон в руки, на глазах багровеет, а потом орёт мол золото украли, а подсунули фальшивку. Я его спрашиваю, а откуда мол золото? Он его сдавал для медальона? Есть акт о принятии на баланс драгметалла? С этим же строго. – А он в ответ, вообще ревёт раненым лосем, что тем мол хуже, потому что мы вместо золота, какое и положено для такого случая используем всякую дрянь. – Так каждый грамм на учёте, отвечаю. Космический корабль-же, а не железнодорожный вагон. Да и не будет ничего хорошего с золотым изделием при падении на Луну. В лучшем случае сплющится от удара, если вообще не зароется в пыль. В общем этот деятель орал так, что сорвал голос, а после накатал на меня жалобу в Центральный Комитет. По стране проблем как блох у барбоса, а у них проблема что лики основателей марксизма отлиты не в золоте.